Старые песни о главном: немецко–фашистская гадина
Глядя на стремительную фигуру нордической лыжницы фройляйн Рифеншталь каждый раз задаёшься вопросом: кто же ты, спортсменка и просто красавица Лени: невольный свидетель трагедии Третьего Рейха или всё–таки "немецко–фашистская гадина"? Уж слишком вдохновенны её воспоминания о встречах с Адольфом Гитлером, а творчество давно олицетворяет нацистскую эстетику.
Трижды Хелена Амалия Берта Рифеншталь проходила люстрационный процесс денацификации в послевоенной Германии. И трижды союзники признавали Лени невиновной. Хотя, в отличии от полезных и перспективных Вальтера Дорнбергера или Вернера фон Брауна, толку от неё было немного. Европа так до конца и не простила свою заблудившуюся дочь: её кинокарьера закатилась. Лишь Россия в 2001 году, возжелав быть впереди планеты всей, вручила режиссёру "Олимпии" и "Триумфа воли" питерского "Золотого кентавра". В городе, под стенами которого замерзал её муж Петер Якоб, среди тысяч таких же оболваненных и обманутых немецких солдат.
Один из самых ярких рассказов Лени — совместный с фюрером просмотр кинохроники в августе 1939 года. Впервые увидев на экране хитрый прищур Сталина, Гитлер буквально пожирал его глазами:
— У этого человека слишком хорошее лицо — нужно обязательно с ним договориться, — обронил он на прощание. Через два дня в Москву улетел рейхсминистр Иоахим фон Риббентроп, подписывать пакт о ненападении. Прихватив с собой для наглядности документальную ленту Рифеншталь "Олимпия", — демонстрировать русским непоколебимый тевтонский дух. Вряд ли кадры хроники повлияли на это событие, скорее просто совпало.
Фильм Лени понравился Сталину. В нём есть совершенно апокалиптическая линия, скрытая за кадром: священный греческий огонь Эллады в гитлеровскую Германию несёт русский паренёк Анатоль, впоследствии ставший солдатом Вермахта.
Сейчас часто вспоминают тот кощунственный союз, вменяя Советам поддержку нацистской Германии и развязывание Второй Мировой. Забывая при этом простую вещь: их недолгое взаимовыгодное сотрудничество было во многом предопределено исходом первой Великой войны. Версальский договор, разделивший пространство на победителей и побеждённых, превратил обе страны в европейских аутсайдеров, исподволь подталкивая их в направлении друг друга.
— Это не мир, а перемирие на 20 лет, — иронически сказал в 1919 году главнокомандущий войск Антанты маршал Фердинанд Фош. Жадность победителей разорила Германию, воспринявшую фюрера, как мессию. Страх перед "призраком коммунизма" не позволил Европе полноценно договориться с СССР. Да и откуда было взяться доверию к государству, одержимому идеей "мировой пролетарской революции". Как и не было с его стороны веры странам, подмахнувшим позорный Мюнхенский сговор. В той предвоенной ситуации сложно найти действительно правых и решительно виноватых. Факт, что породив всем миром Гитлера, этот мир нашёл в себе силы уничтожить его. И это главное.
Пока на горизонте сгущаются тучи грядущих потрясений, 29–летняя фройляйн Рифеншталь преспокойно катается на лыжах в австрийских Альпах. В 1931 тают последние надежды Веймарской республики: 6 млн. безработных готовы идти за кем угодно, и НСДАП стремительно набирает вес. Австрия всё ещё суверенна и серьезно подумывает о таможенном союзе с Германией, а Лени упорно не желает ничего слышать о политике.
Безнадёжно влюблённый в неё режиссёр Арнольд Фанк снимает на Арльбергском перевале свой очередной экшн "Белое безумие". Лавины, крутые спуски, мужественные скалолазы и фантастические пейзажи — профессиональный геолог и альпинист доктор Фанк придумал целое "горное" направление в кинематографе. Попутно заразив этим и любимую актрису: в голове у неё уже давно засел сценарий собственного фильма. Есть даже название: Голубой свет.
В какой–то из моментов в облаке снежных искр Лени попадает в объектив Мартина Муркачи. Урождённый Мартон Мермельштейн и будущий главный редактор американского Harper's Bazaar увлечённо следит в видоискатель за прекрасной молодой женщиной...