Человек, которого больше всех ненавидели римские императоры

В 46 г. до н. э. в конце гражданской войны в тогда еще Римской республике произошло событие, настолько поразившее современников (да и их ближайших потомков!), что, начиная с Гая Цезаря, все последующие римские императоры делали все возможное, чтобы стереть его из памяти людей. И им это удалось, так как сейчас мало кто знает о человеке, вызывавшем своими стойкими убеждениями ненависть тиранов, а героической смертью – головные боли у Цезаря. Человека этого звали Марк Порций Катон младший.

6 апреля 46 г. до н. э. на территории нынешнего Туниса у прибрежного города Тапса произошло генеральное сражение, в котором республиканцы были разбиты (их погибло 10 тысяч), после чего 54-летний Цезарь спешно устремился с войском к последнему оплоту республиканцев – городу Утика, горя желанием захватить живым его коменданта, идейного вдохновителя республиканского движения, 50-летнего Катана Младшего.

Катон сумел превратить город в надежную крепость и намеревался оказать Цезарю длительное сопротивление. Однако население города, узнав о победе Цезаря, не поддержало Катона, а все, кто поддерживал Республику, были в панике и готовились к бегству.

Не желая дальнейшего кровопролития и видя бесперспективность сопротивления, Катон распустил гарнизон, снабдил желавших уехать припасами и выделил им суда, а сам принял решение умертвить себя, лишь бы не попасть в руки тирана и не доставить радости Цезарю.

Вот эти-то обстоятельства трагической и вместе с тем славной смерти наиболее последовательного борца за сенатскую республику произвели настолько неизгладимое впечатление на ее сограждан, что в исторических источниках авторы описали последние часы Катона куда подробней, чем битву при Тапсе.

Поужинав, как обычно, с друзьями и отправляясь ко сну, Катон, ни в чем не отступавший от своих привычек, в последний раз обнял сына и сердечно попрощался с присутствовавшими. Войдя в спальню, он обнаружил, что меч, всегда висевший у него в изголовье, заподозрив неладное, домашние спрятали. Тогда он стал требовать, чтобы ему вернули меч, и в гневе кричал, что домашние предают его врагам, ибо чем он сможет защитить себя, если враг внезапно вторгнется ночью. Убедив вернуть ему меч, он спокойно лег спать и перед сном решил перечитать диалог Платона, о бессмертии души («Федон»). Затем крепко заснул, а проснувшись под утро, нанес себе удар мечом в живот, ниже груди.

Узнав о самоубийстве Катона, Цезарь был раздосадован, так как Катон лишил его огромного нравственного наслаждения – возможности даровать жизнь. Катон предвидел вероятность такого «акта милосердия» со стороны Цезаря, но еще раньше говорил, что не хочет быть обязанным благодарностью тирану, тем более что любой поступок тирана не может считаться ни законным, ни справедливым.

Общественное мнение самого Рима было на стороне погибшего. Известный оратор и политический деятель Марк Туллий Цицерон в конце 46 г. даже написал сочинение «Похвальное слово Катону», вызвавшее настоящую сенсацию в столице и рост республиканских настроений, так что впоследствии полководец Цезаря, Марк Антоний, после гибели диктатора называл Цицерона идейным вдохновителем заговора сенаторов-республиканцев в 44 г. против своего патрона.

Влияние сочинения Цицерона было настолько огромным, что Цезарь раньше накануне решающего сражения в Испании при Мунде (17 марта 45 г. до н. э.) – самого упорного и ожесточенного за всю гражданскую войну (тогда погибло свыше 31 тысячи человек, а всего в гражданской войне было убито свыше миллиона, так что население Италии сократилось вдвое) – счел необходимым ответить Цицерону собственным сочинением «Антикатон» (в двух книгах!), в котором обрушился с потоком гневных обвинений против своего героического соперника.

Даже древнегреческий историк Плутарх поразился ненависти Цезаря к покойному и возможности, будь Катон жив, помилования его Цезарем: «В сочинении, написанном Цезарем против Катона… не содержится признаков мягкого, примирительного настроения.

Однако ему не удалось убить себя сразу. В предсмертных муках он упал с кровати, опрокинув стоявший рядом столик. Рабы, дежурившие у дверей, услыхав шум, подняли тревогу, в спальню ворвался сын с друзьями. Катон лежал на полу, в луже крови, с вывалившимися внутренностями. Но он был еще жив, и врачи попытались его спасти. Его уложили в постель, вправили внутренности и даже зашили рану. Но, как только он пришел в себя, то, улучив момент, разорвал швы, разбередил рану, разбросал внутренности и в страшных мучениях испустил дух.

Как же он мог пощадить Катона живым, если на мертвого излил так много гнева? Цезарь был уязвлен этим сочинением, считая, что похвала тому, чьей причиной смерти он был, служит обвинением против него».

Вероятно, такого же мнения о сочинении Цицерона придерживались и другие после Цезаря римские императоры, приказав уничтожить «Похвальное слово Катону», от которого до нашего времени осталась одна символическая строка: «В отличие от большинства людей Катон был более велик в действительности, чем по слухам».