Людмила Алексеева: Каспаров считает политику важнее правозащиты, а я - нет

В середине января глава Объединенного гражданского фронта (ОГФ) Гарри Каспаров выступил с программной статьей «Игра с Кремлем: Важно не повторить 2006 год». В опубликованном на сайте многократного чемпиона мира по шахматам тексте, в частности, содержится призыв к правозащитникам включаться в политическую борьбу.

«Сегодня уже нельзя остаться в стороне от политики, - пишет Каспаров. - Сегодня любые заявления общественных организаций об уходе от политических проблем играют на руку действующему режиму, а следовательно - являются пагубными для гражданского общества».

Лидер ОГФ заявляет: «Представители общественных организаций должны понять, что сегодня ситуация в России кардинально отличается от ситуации на Западе… Борьба с авторитарным режимом требует мобилизации всех сил, грань между политическими и правозащитными проблемами стерта».

«В наших условиях настоящая правозащитная деятельность… неизбежно становится политической, а политическая – правозащитной», - пишет он. 

Статью Гарри Каспарова по просьбе «Национального журнала» комментирует Людмила Алексеева, глава Московской группы содействия выполнению хельсинских соглашений:

- Гарри Каспаров - политик и человек очень страстный и, я бы сказала, решительный. Он считает, что с этим режимом разговаривать не о чем, что все попытки что-либо изменить - это даже не полумеры,  а какие-то жалкие потуги. Что пока существует это режим, ничего исправить нельзя.
 
Я свою точку зрения на это высказала. Если вы не поленитесь посмотреть сайт Всероссийского гражданского конгресса, там письмо Сатарова «Хватит!», который тоже призывает правозащитников прекратить общаться с властью. И мой ответ Каспарову. Я правозащитник, а не политик и не собираюсь становиться политиком. И не призываю Гарри Кимовича становиться правозащитником - каждому свое.

Правозащитники защищают людей, права которых нарушила власть, от той власти, которая есть, не ставя перед собой цель свержения этой власти. Они просто требуют от нее, чтобы она соблюдала свои законы, свою конституцию, чтобы к людям относилась по человечески.

Я прекрасно понимаю доводы Гарри Каспарова, но я в свою очередь отвечаю ему:  чем хуже времена и чем хуже власть относится к людям, тем больше рядовые граждане нуждаются в защите своих прав. И это не дело правозащитника – ждать, когда власть улучшиться. В плохие времена особенно необходима наша работа. В хорошие времена тоже необходима, так как совсем хороших времен не бывает. Мы всегда защищаем людей от той власти, которая есть здесь и сейчас.

Гарри Кимович мыслит глобальными категориями, а я мыслю так. Да, я поговорила с какими-то чиновниками. Он говорит: тем самым вы их легализуете, создаете им какую-то витрину.

Наверное, если власть готова с нами контактировать, то только потому, что она имеет в этом какой-то свой интерес. Иначе, если ей совсем это не интересно, она с нами не контактирует. Поэтому надо мириться с тем, что  что-то от этого имеет и власть.

Но если пришел ко мне самый простой человек и жалуется, что ему недоплачивают пенсию в полном объеме и просить ему помочь. Интересно, мне надо, чтобы ему помочь, идти на баррикады или к чиновнику, от которого зависит, если ему растолкуешь и нажмешь на него?
Конечно, к чиновнику надо идти.

Есть люди, которые ходят на баррикады, а есть которые ходят к чиновникам. Никакого удовольствия от разговора с чиновником я не вижу. Но это единственный способ людям помочь. И правозащитники по роду своей деятельности не могут не контактировать с властью. Потому, что мы защищаем людей от власти здесь и сейчас.

И с Гарри Кимовичем мы не раз говорили об этом, и каждый раз он приводит свои доводы, а я свои. Но раз он не прекращает сотрудничество со мной, по-видимому, он в какой-то мере воспринимает мои доводы. Ему, наверное, хотелось бы, чтобы все перестали заниматься чем бы то ни было, кроме политической борьбы, но так никогда не бывает. Кто-то занимается политической борьбой, кто-то правозащитной, а кто-то – собственным выживанием.

Вот мы занимаемся правозащитной, я ею занимаюсь уже 40 лет. Мне уже не так много осталось, и до конца своей жизни я буду заниматься защитой прав человека, а не политикой в смысле перемены власти и тем более вхождения во власть. Вот уже чего мне в страшном сне не приснится.

Я буду заниматься своими делами. Гарри Кимовичу я это не раз объясняла. Он каждый раз сбивается на то, что политика важнее правозавиты. Для него – да, для меня – нет.

Что касается общения с властью, оппозиционные политики считают для себя это недостойным, а для нас это каждодневный труд.